Читать интересную книгу 13 Дней - Эдвард Кассия

– Что? – пропищал, блин, Альберто Итальяно.

– Нечего!! Вызывай мотор, срочно – орал я.

В такси нас вез, ну просто слишком неутомимый миром водитель, столько слов в минуту мне еще не доводилось слышать.

В четыре мы уже были у него дома.

В пять у нас электричка.

Вообще, всё началось с того, что несколько дней назад, я согласился поехать с ним – по делу его любви. Нам нужно в Ростов. Короче, там, ну… она поступила туда в университет, а он без неё не может, поняли меня? Там всё просто. Обычная неуклюжесть.

«Погода не радовала, и этот, как его? Альберт, предложил поменяться в настроении. Где он это раздобыл? – я не спрашивал, но дурь показалась, не плоха. Мы прыгнули на поезд, и я погрузился в глубокий сон.

Этот Альберт, он вообще здесь не причем, и как я оказался с ним в этом тарантасе, так же объяснить не могу. Мне и самому она была приятна. Еще с детства, когда играли в салки. А теперь как бы – я левый, а он к ней снова подкатывать будет, жуть какая, да и черт ним».

День 1

Я знал, что болен. Болен чем-то серьезным, обоснованным. Это позволяло мне иметь преимущество в желаниях, дальновидность в сознании и возможность отступлений от общепризнанных правил.

Туманное холодное утро. Очнувшись в проулке с жуткой головной болью, я попытался сориентироваться. Собравшись с мыслями и осмотревшись понял, что место мне знакомо. Аптека. Я шел по улице в разбитом состоянии, но крови не было. Запив водой таблетку, отравился домой, думая о цели или о цели жизни. Цели, которая должна мне помочь. Всё это событие, предвещало формирование большой платформы размышлений, чем я так не редко люблю себя баловать.

На самом деле, всё намного проще. Я думал, что хочу найти любовь, женщину, проститутку или рабыню что будет мне служить.

Я не занимал себя, в большой части, размышлениями о плотских утехах, но они необходимы. Мне нужна женщина, и нужна этой ночью.

Мне известно, где это можно устроить, но это вечером, а сейчас мне нужно подумать, как справиться с той болью, что терзала мою голову.

Дома имея привычную картину, где механическими движениями наливаю черный кофе, обдумывал запланированную поездку.

Эта поездка многое для меня значит, она меня понимает. Благодаря ей, наконец – пойму, почему меня тревожат боли и желания которым раньше я не был подвластен.

Ответив на звонок из приемного отделения больницы, осознал что опаздываю на работу.

Я жил в мегаполисе, по крайней мере, уверенно знал, что город большой. Спустившись в метро, сунул недопитый кофе, который купил за углом дома, на большой улице бедолаге, что спросил денег. Гнев в вагоне метро; я стал размышлять, на сколько раньше упорно меня беспокоили названия, модные заголовки, склоняло к именам и насколько сейчас всё это не до моего ума. В тоже время, меня согревали воспоминания. Я не стыдился их и не опровергал.

• • – •—

Бывает, задаюсь вопросом:

«Почему ты загрустил?» – как бы себя спрашиваю..

А мой ответ из разряда:

«Получил сообщение из прошлого.»

Малодушие очерняло мое нутро, как проказа въедалась в мою сущность, толкая в ямы умопомрачений..

Местами кажется, будто я на дне жизни..

Люди кругом исходят только из своих интересов, а мои опрокидывают ниц.

К слову, она, конечно, старалась сказать как можно мягче, но в слове проскользнул скрежет металла..

Да и вообще что со мной?, опять загоняет.

«Вспомнилось, как мы сорвались в бар к моему товарищу. Он служит там барменом.

Мы заходим, разливаемся в обоюдных комплиментах, и через несколько движений он смекает, что моей телке как-то неудобно; застеснялась сесть рядом, мол, беззвучно шипит – «выбери я или он, если я, то сядем за стол отдельно».

И он с чувством:

– Кать, бери два стула и садись рядом с нами..

Было очень смешно..

Типа она настолько жирная..

что ей нужно два стула.. Сильно..

Она конечно не настолько жирная, нет, даже скажу в её защиту. Она «стройная». Но этот тип отморозил на славу.

Мы сидели и сидели и в итоге я настолько опьянел, что не различил имя Джона Джемисона на бутылке».

Моментами ненавидел пробелы и всё лишнее в книгах. Срывая книги, с миром забытых, пыльных полок в ветхих магазинах, черпаю ненависть из устоев моей несгибаемой мысли, из жажды к знаниям. Мне каким-то образом казалось, что все они, эти пробелы, отбирают у меня эти забвенные клады знаний. Казалось, что книга могла бы без них – сказать больше. Я вообще любил говорить с книгой, меня удовлетворяло.

Анализируя действия и мысли, поражает насколько удивителен мир.

Потенциал системы масштабен.

А иногда хочется выкрикнуть: – пусть твой труп гниет в самых темных уголках планеты и выкинуть из головы куда-нибудь, например: в эти самые уголки.

«Никто не знал о моей дороге с Альбертом. Первым делом, на автобусе третьего маршрута, отправились на Будик, в мак. Голод был жуткий..

Ем фастфуд не только из соображений скорости и дешевизны, но еще и потому, что в нем нет стекла. Вся посуда картонная или любая иная, но не стекло. Я боюсь стекла. Стекло в руках или около лица – причиняет мне неудобство. Не скажу, что на отрез не пользуюсь стеклом, нет, но когда пользуюсь – жуть берет. Особенно если в стеклянной посуде кипяток, или что еще страшнее, если я сам его туда набираю, пылает чувство, что посуда лопнет и стекло учинит мне вред. Или бывает, играет воображение: осколок может водиться, где то на дне, и я его не замечу. Возможно, вы скажете, что это паранойя, но я вам отвечу: нет и нет, не то.

В такси меня лупило о дверь на поворотах – особенно сильно.

Я не думал в дороге, я ловил глазами счастья жизни свет. Мне навивало сквозь сито грусти – воспоминание о том, как мы с ней были юны и беззаботны, полны мечтаний, бесцельных гуляний и тупиковых разговоров.

Честно признаться, этой красоты, красоты нежности, не замечал раньше, хотя, в общем, впечатления она на меня так и не произвела, была мила, но не настолько…

В произвольном порядке шатались по городу.

Мысли донимали как множество кровоточащих ранок по всему телу.

Они трещали, сил не было; часов пять, наверное. Я немного отстраненно себя вёл, как бы уступая Альберту.

Забрели в забегаловку на Вороше.

Пересматриваясь через стол, я ни как не мог понять, что она хочет? – мне было до жути интересно. Казалось со мной хотят поиграть – но это не прокатит. Мне нужно быть наверняка уверенным в своем предположении, чтобы трезво оценить наши с ней отношения. Перед тем, как встретиться с ней, мы с Альбертом дунули какой-то дряни, от которой мою голову сверлило дрелью. Мы расплатились и вышли. И как вообще получилось так, что мы поехали вместе?, как я согласился?, ведь толком его не знал…

– Нравиться Ростов?, ты впервые здесь? – невинно сморщившись, девушка обратила внимание на себя.

– Да, неплохо, пойдет; подобные города не в моем вкусе – ответил я, чтобы немного подострить.

– А какие тогда в твоём?, чем не угодил Ростов? – девушка защищала этот, блин, город..

– Ну по мне городов не счесть, просто здесь не нравиться, ладно, оставь. – я закончил.

– Почему ты так разговариваешь? – как-то с восхищением (как по мне) – она спросила.

– Почему я говорю именно так? Вздор.

Ну почему ты не спорила, почему мои пальцы на руках именно такой длинны?, не короче или длиннее?, мой говор как ствол дерева, к стволу можно, конечно, привить какие-то реплики и выражения, но если они не доброкачественные, они отмирают и остаются забытыми, а бывает так: бывают слова паразиты, с которыми мое древо не справляется и эти маленькие прививаемые веточки начинают поражать ствол, а бывают всякие листики, бывает необходимо попрощаться с ними, когда они ещё в почках. Разное здесь; нельзя дать точного ответа на твой, блин, вопрос, можно только выражаться точнее.

Мои разговоры, это те разговоры, которыми жили все те люди, которых я встречал за всю свою жизнь. Каждый человек оставляет какой-то отпечаток в нас и отчасти свою манеру говорить. Тут слишком неординарно, не предугадываемо.

Она рассеялась..

– Я не то имела ввиду; я хочу знать, почему ты сейчас со мной говоришь в таком тоне?, о тоне разговора вопрос, я чем-то тебя расстроила?

Короче, я не фига не понял вопрос, да еще и ответил баламуту. А я-то думал: «что она на меня так странно смотрит?».

Блин, теперь мне вообще не скрыться от позора, нет, не перед ней, перед собой.

– А вот оно что, ясно.. нормальный у меня тон, я просто устал с дороги, и нечего ты мне не сделала – кривой улыбкой пересилил себя.

Мы пошли по Пушкинской до парка на Театральной. Не помню, был ли это выходной, но людей не счесть как много. Старался выявить, что же с ней не так, она казалась мне не такой, какой я её себе представлял до встречи. Нет, конечно, я знал её уже сто лет, но чувство было, что познакомился с ней с час назад. Перебрав возможные варианты в голове – слушал пустые реплики, пересказы сочинений из жизни, переслушал тьму выдумок и предположений и заключил: «она больна бесстрастием»; и я бросил её, в тот самый момент как понял это, бросил глупое увлечение ей, в голове и сердце. Она мне опротивела, и захотелось смыться. Хорошо, что я с Альбертом, с ним проще дать по лыжам, он в этом мастак.